Путь богопознания в святоотеческом богословии отличается от пути богопознания философов. Подлинное богопознание зиждется на смирении: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5:3), на очищении сердца: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8), на соблюдении заповедей Христовых: Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына (2Ин. 9), на любви: Но кто любит Бога, тому дано знание от Него (1Кор. 8:3). С помощью человеческой мудрости, то есть богатства мысли и разума, никто не может познать Бога. Премудрость Божию никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы (1Кор. 2:8). И в самом деле, душевный человек не принимает того, что от Духа Божия (1Кор. 2:14).

Вторая область – это отношение человека к самому себе, то есть познание самого себя. Под влиянием пифагорейского самопознания многие пытаются при помощи разума исследовать свое "я" и познать себя. Однако, по словам святителя Григория Паламы, такова ересь пифагорейцев и философов-стоиков. Пытаясь исследовать самого себя при помощи разума, человек может легко дойти до шизофрении, то есть приписать свои внутренние проблемы влиянию посторонних причин и из-за этого впасть в состояние уныния и подавленности. Путь же православного лечения и православного самопознания заключается в том, чтобы освободить ум от гордости и лукавства, но не рассуждением, умозаключением и расчленением, а многотрудным покаянием и усердным подвигом, как о том говорит святитель Григорий Палама и как мы объяснили в своем месте (Свт. Григорий Палама. Триады. .. С. 73). Таким образом, мы достигаем познания своего внутреннего мира, но не с помощью разума, а трезвением, очищением ума, подвижничеством и покаянием. Пытаясь сохранить свой ум в чистоте, человек познает свои внутренние проблемы, открывает господствующие внутри него страсти.

Третья область – наши отношения с другими людьми. Нарушение деятельности разума проявляется и в том, как мы обращаемся с подобными нам людьми. Обычно психиатры следят за мышлением больных и погружаются в него, чтобы получить возможность разобраться в их болезни. Для этого требуется много логических рассуждений, которые могут привести к ложным выводам. Это оборачивается катастрофическими последствиями для межличностных отношений, к развитию страсти осуждения, не угодной Богу. Нашему же отношению к другим людям свойственна не логика, но любовь. Мы избегаем судить других, причисляя их к различным категориям, то есть стараемся делать нечто прямо противоположное повелениям человеческого разума. Мы стремимся не замечать грехов и неразумных поступков нашего брата, отдаваясь чувству любви и великодушия к нему. Согласно Макарию Египетскому, христиане должны подвизаться, чтобы «вовсе никого не осуждать: ни явную блудницу, ни грешников, или людей бесчинных, взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком. .. » Следует поступать таким образом, чтобы, даже если кто-то страдает от телесной болезни, мы не видели ее и не рассуждали о ней (Добр. Т. 1. С. 236).

Те из нас, кто исполняет служение духовного отца, также должны видеть в человеке личность, то есть отрешиться от всякого образа, характеристики или представления, и молиться о том, чтобы Бог открыл нам действительные трудности каждого человека и просветил нас, дав возможность назначить ему подходящее лечение. Каждый человек нас интересует как личность. Таким образом, мы избегаем судить недугующего душою или причислять его к каким-либо категориям, но пытаемся указать лечение, которое будет полезным именно для него. Это и означает отношение к пришедшим на исповедь как к личностям.

Из всего сказанного ясно, что падший человек подчиняется могуществу и власти разума как в своих отношениях с Богом, так и общаясь с ближним, и даже пытаясь познать самого себя. Господство разума, на котором зиждется вся западная культура, лежит в основании всякого внутреннего и внешнего нестроения. Будучи членами Православной Церкви, мы пытаемся восстановить нормальное положение дел. Цель наша двойственна. Мы боремся за то, чтобы, с одной стороны, ограничить власть разума, а с другой – открыть свой ум. Поскольку же в падшем человеке ум находится в глубокой тьме и разум служит единственным источником существования, то ясно, что для возвращения к бывшему прежде падения состоянию и достижения естественной жизни необходимо поменять термины местами, то есть вернуть ум и разум на их подлинные места, как это было описано выше. Разум должен быть обуздан, а ум – получить развитие, чтобы разум рождался от просвещенного ума, и в дальнейшем разумная способность (